Происхождение любви, Происхождение надежды, Неведом во вселенной путь В наш мир неверящий и грешный. Он высшей послан нам рукой, Чтоб мы рождались, умирая, Поняв, что в каждом, кто рожден, Звенит вселенная живая. И холод призрачный ее Лишь для рождения во Свете, Чтоб мы смогли принять Любовь На нами проклятой планете.
****
Грустна обитель нелюбви, Там ветер в стенах поселился, Все перепутав, вновь внутри Пожил мгновенье - и разбился. Приходит новый ночевать, И стены вновь его ласкают, И верят в царствие его, И по-тихоньку умирают. Дрожит обитель нелюбви, Холодной ветренной порою, Всепостигаема внутри Непостижимой высотою. Где на уступах лишь орлы, Переведя свой дух, садятся, Глядя на стены нелюбви С одной лишь боязнью сорваться С невероятной высоты, Что нет, непостижима ими, И кто там будет разбирать, Что ей за истинное имя?
****
Купола над Землей, купола, Как нарывы на проклятом теле, В зеркалах отраженное "я" Молит церкви, чтоб церкви успели Разорваться над миром бедой, Закружить над Землею метели, Освященные высшей звездой, Чтоб спасти мы друг друга успели. Ели слышным дыханьем своим, Уводящими в небо стихами, Взглядом, пролитым в небытие, Отмоленными в горе грехами. Все простившими в смертный свой час, Всех простившими, тех, кто не с нами, Чтобы встать и поверить в любовь, И взойти на Голгофу Богами.
****
Бесполезно молиться Богам, Если Боги в деяньях неправедны, Бесполезно касаться к деньгам, Если деньги у нищих украдены. Бесполезно молиться свечам, Если свечи неверьем развенчаны, Бесполезно иконе внимать, Коль икона - предавшая женщина...
****
Когда себя найти не в силах, Придет рассвет и, погодя, Себя найдешь в глазах любимых, Как свет в мелодии дождя. И что случится на рассвете Никто не знает, даже Бог, Лишь только дождь в глазах любимых, Что стать собой тебе помог.
****
Если миром правит красота, Значит ей один удел возможен, Распластаться знаками креста, На мече, что вытащен из ножен. И застыть мольбой на острие, Превратясь в рожденного ребенка, Чтоб от страха дрогнула рука У Землей рожденного подонка. И взывать молитвой с высоты, Истекая болью и печалью, Если миром правит красота, Только красота, а не отчаянье. Бередить ослепшие глаза Теплыми и близкими устами, Звать издалека, не возгордясь, Мудрыми, как время, голосами. Быть способной бедственных понять, И принять вселенскую усталость, Если миром правит красота, Только красота, а не бездарность.
****
На Земле опять восходит ночь, Припадешь к Земному листопаду, И на свете все, чего не ждешь, Станет за мучение наградой. Отмолились листья в тишине, И взлетели каплями на очи, Ты одна на проклятой Земле Станешь все предвидеть и пророчить. Станешь жить дыханием миров, Что взорвутся болью среди ночи, Чтоб тебе предсказывать Любовь, Только лишь Любовь, чего же больше?
****
Кому принадлежит твоя Земля, И лист, что на Земле проснулся утром? Ты мне ответишь, время погодя, Проснувшись? в озаренье неба мудром. И станешь видеть радужную ночь, И Землю в дымке голубой нетленной, И озарятся разумом века, Что мы принадлежим одной Вселенной. И ты, и я, деревья, и Земля, Всего лишь штрих и сотворенье тайны, И вряд ли вновь поднимется рука Исполнить взрыва реквием печальный.
****
Умирает на ноте страдания Дерзкий миг покоренья стиха, Вознесется струна отчаянья - Станет светом из далека; Ты жива единственной музыкой , Что с рожденья не в силах забыть, Возведенную в степень страдания, Возведенную в степень "любить". Так живи не монашеской ризою, Облачившись в нее едва, Так страдай, повторяя в отчаянье, Лишь единственные слова: Чтоб там ни было, стану радугой, Стану песней радости жить, Стану жить возрождением разума, И знамением слова "любить"!
****
Усыновление главы мечты Происходило тайно и печально, Застыла боль в мерцании свечи, Что радостью была первоначально. Сложилась из созвездий тишина И опустилась на глаза туманом, Сложилась сказка в бытие огня, И в радость, окрыленную обманом. А, может, в этом тоже высший смысл Жить лишь полетом радости, что строчке Такой простой "я верю только в жизнь", От самой первой до последней точки? И снова ждать и радугу слагать Сквозь слезы, пронесенные туманом, До самого последнего рывка Из мира, оказавшимся обманом. Пусть этот мир останется собой, Прощанье с ним пусть будет невесомо, Чтоб где-то больше не родилась боль, И не было молитв о жизни снова!
****
Синей птицы полет, разрушающей смерть, Предсказать я хочу, но боюсь не успеть, Разрывается связь, разрушается нить, Я стараюсь простить, я хочу полюбить. Я стараюсь понять в небо, где поворот, Я хочу достучаться до тех, кто живет, Хоть строкою печальной, но меркнет строка Перед взглядом, что тайно зовет сквозь века. Что сначала во мне разорвал тишину, Что меня разбудил, и отправил в страну Синих радостных крыльев, не знающих смерть, И других я зову, но боюсь не успеть...
****
И краткое "жди", словно выстрел в ночи, И краткое "верь", словно пламя свечи, Твой лик освещает и бедствует вновь В тебе запредельное слово "любовь". Оно, словно крылья, несет в небеса, Оно открывает надеждой глаза, И снова восходит рассветом в тебе, Единственным чудом в проклятой судьбе. И хочешь - не хочешь, ты веришь и ждешь, Что имя свое в вечной книге прочтешь, Которую вновь дарят звезды, и вновь, Бессмертную книгу "я верю в любовь"! И "жди", словно ветер врывается в жизнь, И бьется в дождях одинокая мысль, Что, если жива ты, не будет конца В осколках другого родного лица. И, если ты веришь, случится в судьбе Лицо, что сейчас в невозможном "нигде", И небо сквозь пальцы растает в глазах, И станет живым человек в небесах. Он сядет напротив... Мерцанье свечи... "Жди!" - выстрелом снова Из стылой ночи...
****
На вершинах невидимых гор распласталась Земля, И глядела молитвенно в небо, свеченьем согрета, Мне приснилось, что там, словно трещина - рана моя, И зияющей ране молилась другая планета. Вырывались цветы и пожары из раны моей, И трясла лихорадка меня от невиданной боли, И кричала Земля в резонанс страшной ране моей, Потому что для раны в Земле предостаточно соли. А планета не знала, как горю немому помочь, А планета кружила над ней, словно райская птица, И неистовал сон на бессильно опавших ресницах, Унося бессознательный дождь в запредельное прочь. Но расшила все тело Земли горем рана моя, И страдаю во сне, и в планете невидимой тело, А под утро во мне растворилась планета Земля, И другая планета реальною раной болела. И с тех пор я двойной этой раной лишь только живу, В мире гордых полетов, и в мире рождений пречистых, На планете невиданной муки за мир ледяной, Потому как предчувствие взлета смогла от корысти очистить. И пусть тело мое искорежит уродливый шрам, И за все Бытие без любви кровь по лику размажет, Я готова из раны одна в небо выстроить храм, И у храма молиться остаться, чтоб только он зажил.
****
Позови, если можешь Несметные полчища духов, И откликнутся листья, И шепотом станет трава, Закружит над Землею Придуманный полчища слухов, Обращенные в строки надежды, И просто в слова. Ты один в этом мире, Кто слышит и чувствует тени, От растений к тебе Протянулась незримая нить, Опустись перед нею Единственной лишь на колени, И попробуй кого-нибудь Слышать ее научить. И попробуй служить вместе с ним Тем невидимым духам, Что живут в каждой Божьей травинке И в каждом листке, И прими в себя муки растений В стремлении к мукам, Без которых рождение Дня Застывает в песке.
****
Если пишешь стихи, Пусть они отзовутся в другом Той слезой, что кричала в тебе "Чтоб там ни было, - верю", Даже если небо прольется В Землю свинцом, Превратившись в самую первую В жизни потерю. Если пишешь стихи, Пусть они смеются в другом, Самым звонком на свете смехом, Смехом ребенка пусть строка Вознесется в небесную высь И усилится радугой музыки неба звонкой. Если пишешь стихи, нет, Если в них ты живешь, Если ими ты дышишь, И ими на свет ты явился, Пусть они для другого Станут живою водой, И первым вздохом ребенка, Что только родился. Если пишешь стихи, Если ты вдыхаешь стихи, Если снятся тебе стихи, Если стих - дорога, Осознай себя нищим, И милость у Неба проси, Отдавая ее другим, Как талант от Бога.
****
Пусть одинок строки итог, Но слог умножился м выжил, И засияла между строк Дорога, посланная свыше. Она вела из Бытия, Где многих одиноки строки, И лишь она была Судом Над миром, строки чьи жестоки. И лишь она была Земной, И лишь она была небесной Для многих одиноких строк, Что, умерев, смогли воскреснуть. Сплестись в один Земной венок, Которым Небо увенчали, И стать созвездьем высших строк, И мук, рождаемых ночами.
****
Окрашен ветер радугой Любви, Но о неверье радуга разбилась, Родилась из осколков тишина, Однажды в тишине и я родилась. Изрезано осколками лицо, Наверно потому так много боли, Но вздрогнуло последнее звено, Что было знаком чьей-то высшей воли. Последнее звено горит внутри; Моя земля последняя надежда, О, говори мне ветер, говори, Что я нужна Земле твореньем вечным. Чтоб не посмела высшая строка Звериному повиноваться крику, Чтоб не смогла последняя слеза Скатиться по немеющему лику. Чтоб я смогла когда-нибудь понять Смысл своего небесного рожденья, Чтоб я смогла когда-нибудь принять Смысл своего земного невезенья. И, бедствуя, прощения просить За все "не быть", рожденные ночами, Чтоб не смогла я боль свою забыть, Чтоб стали руки вечными свечами; Которые горят, как маяки, Пусть незаметно их, порой, свеченье, Что родилась я, и что я живу Для радужного ветра возвращенья.
****
Может летний усталый сон Прикоснется к тетради Вечной, Может вырвется снова стон Невозможностью жить бесконечно. Бесконечно цветы целовать И вдыхать ароматы рассветов, Невозможностью жить на Земле, Переполнясь звездных сонетов. Может быть, но стонет Земля Наяву под зла сапогами, Может быть, но распяли Любовь, И становятся люди врагами. Прерывается звездный сон И собой укрепляет руки, И не смогут звездные муки Больше вырвать отчаянья стон. О Звезда, запредельный мой дом! Дай мне силы подняться и выжить, Дай мне силы тебя лишь слышать, Когда хаос вьется огнем. Дай мне силы хоть чем-то помочь Всем страдающим ежеминутно, Я пока остаюсь с Землей, Я уверена в том абсолютно!
****
Как в небесах я чувствую свой дом, И с этим домом нереальность встречи, Мой мертвый снег напомнит о былом, Телами звезд обогревая встречи. В пустыне ночи тянется рука, Далекий дом, прими мою усталость, Я так люблю твой невозможный свет, Что ночью еле вновь с Землей осталась. Лишь потому, что верою живу, Лишь потому, что верою родилась, Лишь потому, что верою в тебе Однажды на Земле я появилась. Летит годами твой далекий свет, Отчаянье мое летит веками, Я так хочу сквозь миллионы лет Земли родной дотронуться губами. И в ней заснуть на долгие века, Далекий дом! Услышь мя! В холод вьюжный Я верую, мы встретимся с тобой, Я буду ждать, я буду сколько нужно.
****
В мир мучений отправила муза Самых лучших своих детей, Стали дети Земли обузой, И Земля становилась злей. А Земля в них швыряла грязью, Ах, как много ее у Земли, В них стреляла руками мрази, Только чудом они сберегли Память высшую - память света, Оживляющую алтари, И чем злей становилась планета, Тем талантливей были они. Тем талантливей было слово, И Вселенский чарующий звук, Чем прочнее были оковы, Тем острей становился слух. И слагались в небе картины, И дышали в них небеса, Им тянули навстречу руки, Скорбно сжатые муки глаза. И святились руки глазами, И глаза устремлялись ввысь, И клялись самой высшей мукой, Быть талантливыми клялись.
****
Вот мир на ладони в капле росы, А капля дрожит, как ртуть, И яд, извиваясь, в ладони скорбит: Как жаль, чистоту не вернуть. - Ты врешь, - я кричу, - ты капля росы, И ртуть от ладони моей; Я долго рожала в безумнейшем сне Ртутных своих сыновей. И капля глянула снова в глаза: - О, Ртуть, ты меня прости, - Если можешь, стань чистой водой. Нет, то меня отпусти. - Как отпустить, ты не знаешь всего, Родина я твоя. - Родина, как же тебя зовут? - Плохо зовут, - Земля.
****
Что выше, Боже, чем Любовь? Она свеченьем в Синих птицах, Непостижимая, как Ты, Как сон на сомкнутых ресницах. Она живет лишь вне меня, Внутри? меня ей слишком тесно, О, Господи, не отбирай Мое в свеченье этом место. И если не достойна я, И если я не сохранила Свеченье, где живет Любовь, Ее собою уманила, Дай мне последний в жизни шанс, Ее в себе взрастить из пепла, Дай обожженною рукой Согреть, чтобы она окрепла. И переполнила меня, Взметнув тебе навстречу птицей, Что, Боже, выше чем Любовь, Что в пепле, мучаясь, родится? И крылья ей не опалить О радость солнечного ветра, Ведь обожженною рукой На пепле та Любовь окрепла. Так пусть она - лишь вне меня, Так пусть она других спасает, Что выше, Боже, чем Любовь, Что мук Источника не знает? Лети, мой счастья синий птах, Будь всем реальностью и снами, Что выше, Боже, чем Любовь, Весь мир обнявшая крылами?
****
Одиночество, - что? Кто постичь его смог, Тот навряд ли признается, что одинок, Тот смеется в лицо, но в другое - едва, Потому, как кругом лишь одни зеркала. И одно лишь лицо отражается в них, - Самый близкий до смерти на свете двойник, Он ответит на все, что возможно спросить, Он расскажет, как нужно страдать и любить. Пожалеет, поймет, рассмешит, пристыдит, Но однажды случится нежданный визит, Зеркала, словно двери, откроет рука И войдет человек будто издалека. Он руками растопит искрящийся лед, Он свое одиночество в нем принесет, И свои зеркала, словно карты в руке, А тебе показалось, он шел налегке. И, наверное, встретятся ваши глаза, Ты таких отражений пока что не знал, Взглядом встретятся ваши потом зеркала, Закричит в них, не ведая вас, пустота. И взметнется предсмертный отчаянный крик, И остывшего царства, где жил твой двойник, Взгляд навстречу живой не посмеет остыть, И уйдет одиночество в царство "не быть".
****
Куда мне до тебя, Мой друг, один из многих, Ты лучше и добрей, Ты преданней меня, Ах, мне бы так прощать, Как ты простил убогих, Ах мне бы так, как ты О счастье рассказать. Спасибо, что судьба Была к нам благосклонна, Спасибо, что дала Нам встретится Земля, Ты смотришь мне в глаза И шепчешь мне бездонно: - Спасибо, что ты есть, Куда мне до тебя...
****
Мой час последний - в руки поминутно Ты собери и сохрани в себе, Я буду не последней и не первой - Единственной в твоей Большой судьбе. И этот титул пусть оставит право Однажды лишь тебе мне приказать, Мой час последний в руки поминутно! Чтоб в мире Том моим любимым стать! А в этом мире пусть дает мне право Не замечать, не отвечать, не знать, Как и тебе не петь "Люблю!" во славу, А просто быть и просто рядом стать.
****
На твоих замолчавших губах Я глазами рисую "откликнись", Перейди через горе и страх С неизбежностью смерти не свыкнись! Тихо вымолви имя мое, И свое - восклицательным знаком, Помни в вечности имя свое, Что родилось любовью, не страхом. Говори, я прошу, говори То, что хочешь и то, что рисуешь, Даже то, я прошу, говори, Что сейчас говорить не рискуешь. Я пойму, я способен понять, Как страдают свинцовые губы Невозможностью Слово сказать, Что хрипит только мукой сквозь зубы. Обрывается где-то внутри И над миром - отчаянным звоном, Говори, я прошу, говори, Все спасая на шаре огромном; Гулубом из стекла и воды, Из мечтаний и адовой боли, Говори, я прошу, говори По веленью невидимой воли. Пусть услышат тебя сквозь века, Пусть взлетают, но только к рассветам, Говори, пусть приходит строка, Я тебя нарекаю - поэтом!
****
Подъемы в никуда и спуски в вечность, Как мы запутались куда порой стремится, Срывает ветер календарные страницы, Где продолжение этапа - бесконечность. Такая жизнь, скрипят лишь детские качели, Для них подъемы-спуски слиты воедино, И мы садимся, вспомнив детство на качели, И опускаясь, поднимаемся, но мнимо. Как хорошо, когда качели подгоняют, Не различить тогда ни взлетов, ни падений, И все зависит от усердия подняться, И от усердия упасть от наслаждений. А кто-то рядом эту сцену наблюдает, В который раз он задержался у порога, Но он упрямо все надеется подняться На самый высший пик - небесная дорога. Он наблюдает снова молча за качелями, Одежда ветхая на нем всегда на вырост, Ее пошили люди бывшие там первыми, И он проходит мимо в ней, он просто вырос.
****
Если я от страданий и хаоса снова умру, И закрою все двери, забыв напоследок проститься, И, однажды уйдя в никуда, не вернусь поутру, Если нервы не выдержат бреда, что в мире творится, Вы почувствуйте сердцем меня, и простите, друзья, Даже если вас память сожжет и завалит золою, Вы придите к дверям и за слабость кляните меня, Я почувствую вас и смогу, и вернусь, и открою.
****
Металось одинокою строкой Над городом, над домом, надо мною Дыханье вечной истины иной, Которую восприняв, - не открою. И бедствуют, согревшись, у Земли Безгласые, безыменные тени, Коленопреклоняясь у руки, Несущей ничего, кроме сомненья. Их радость лишь в "коленопреклонясь", Где вниз ведут сомнения ступени, Где адский хохот мудрствует и грязь, И холод неоживших наваждений. И лишь строка над миром, лишь строка, Которую услышать не готовы, Закружит гордым головы слегка; О, не гордись... О, возлюби другого.
****
Повиновение мое - тебе обида, Застыло в ужасе вранье, как знак вопроса, Какое важное звено тобой разбито, Что задержалось невзначай у глаз откоса? Повиновение мое тебе ли? Что ты! Повиновалась я тебе, - смотрела в небо, Там набросала невзначай я точек россыпь, И только i забыла где-то в мире "небыль". Повиновалась не тебе, - тобой молилась, - Повиновалась только мне, - ты так считаешь, Повиновение мое тебе приснилось, А потому меня при встрече не узнаешь. Не узнаваемой тобой пройду и кану В толпу, в деревья, в никуда, в созвездья, в звезды, Но лишь не в память о тебе, но лишь не в память, И лишь не в слезы о себе, но лишь не в слезы.
****
Кто на взлете разбит, кто камнем упал и затих, Кто не выдержал слова, что сказано было недаром, Пусть услышат молитву мою и молитвенный стих, Что на небе прочла я для тех, кто упал под ударом. Дайте руки свои, чтоб по жилам тепло потекло, И осталось в руках не тепло, а надежда подняться, И ладони поникших плетей превратились в крыло, А крыло превратилось в рассвет и уменье смеяться. Чтоб там ни было в жизни: паденье, отчаянье обид, Или боль от предательств единственных, близких, любимых, Чтобы не было смертью, что смерть про себя говорит, Чтоб узнать по глазам наших близких, правдивых и мнимых, Дайте руки, прошу вас согрею, насколько смогу, Сколько хватит дыханья и дней до начала Дороги, До которой мы все одиноки, как "все" на бегу, И такие родные, когда нас позвали чертоги; Дайте руки, ведь руки, чтоб звать коли сил нет сказать, Посмотрите в глаза, если нет уж способности слышать, Я попробую все, что возможно, я Небом смогу вновь зажечь Жизни нимбы над теми, кто сдался, кто умер, но дышит!
****
Умолять бесполезно и я ухожу, Затворив на последок крушением двери, Сколько знали они разорвавшихся бед, Но способность хранят в приходящих уверить. Уходящих дороги ведут в никуда, Двери помнили их, приходивших нежданно, И стучала для них ожиданьем всегда Бесконечная тайна сердец деревянных. Снова робко стучат: "Кто там?" - тайна в ответ, - Неизвестность и искренность, радость и споры... Уходящим навстречу - открыть или нет? Отпустить или пасть деревянным забором? Уходящему слава, он признал, что чужой, Как он честно идет, только под ноги глядя, До двери только шаг, может он повернет? Может, что-то забыл, может, просто присядет? Этот вправду, наверно, попался чужой... Фраза сломана дверью, и вдруг - озаренье! Как посмела не слушаться правды иной? Как посмела ударить ногой по доверью? Умолять бесполезно, а я ухожу?! Деревянный соперник объятья раскроет, И заставит вернуться, и вновь умолять, И поверит в меня, и пощечину скроет.
****
Кому беда, кому обида, А мне - звезда, что не разбита Бедой, обидой, злостью, спором, И преднамеренным раздором. Затоптанная в грязь ногами, Омытая в грязи - стихами, Не заходяще-успокоенная, Мной для других опять отмолена. У тех, кто снова - в грязь пинками, Разбили - соберу руками, А если руки будут грубы, Осколки - поцелуют губы. Оторопею, как все просто: ...Губами зажигают звезды...
****
Ну что осталось от тебя? Взгляд в никуда из ниоткуда? Слова "как хочешь" - не любя, До исступленья: буду, буду? Чем будешь? Болью и бедой, Взойдя на эшафот страданий; Чем будешь? Не самим собой, В дороге, что открыта ранее? Я за тебя собой плачу, К тебе взывая неумело, Как платит смертник - палачу, Что знает лишь убийства дело. И ничего, что их взрастит неслышная Моя перегоревшая беда, Цветами стану, что, взрастивши, выпущу, И камни в той дороге навсегда.
****
Преждевременных слов напрасность Задрожит у уставших глаз, Наших бед небольшая разность Обезумит, как в первый раз. И себе не желая сознаться, Вновь ответы искать - в суете, В невозможности разобраться, Все не те объяснения, не те. И в бессилии слушать советы Указующего перста, Вновь стремимся понять ответы, Отвергая, что все неспроста. Но во снах одинаковых видим Мы картину одну на холсте, Где распяты с рождения Небом Мы с тобой на одном кресте. Молча держим один светильник, Умоляя, чтоб он не погас, И целуем распятья друг друга, Что в мерцанье уставших глаз. Уговоры смешны, снова времени мало, Кто отмерить отважился время во мне? И стекают по стрелкам минуты устало, Превратившись в часы на кирпичной стене. Смело падает в пропасть минутная стрелка, Часовая застыла, карабкаясь вверх, Что я снова сказать в этом мире забыла, Чтоб сначала во мне свет часов не померк? Может, то, что опасно смотреть в неизбежность, Где глазами слепыми юродствует смерть? Может, просто "опомнитесь", времени мало, На бегу под ногами рассматривать твердь? Уговоры смешны, и к чему уговоры? Если в каждом на вырост из нас - циферблат, Как охотник крадется минутная стрелка, Чтобы выстрелить в память прошедших утрат. Пригвоздить, обездвижив, к минуте текущей, О прошедшей жалеть, это будто бы грех, Чтоб следили глазами за стрелкой орущей, Что ведет за собой в абсолютнейший верх.
Источником стать для тебя и рано и поздно, Наш век неустанно стремится, чтоб слиться с ничем, Вселенная гасит свечу, чтобы жить могли звезды, И мы одинокие стали мгновением всем. Источником стань для меня если время позволит, Вселенная все рассчитала сама наперед, Она неизвестные нити разводит и сводит, Я буду молиться, что нас она также сведет. Ты станешь источником мне, если только захочешь, И, если когда-нибудь все же страдая, поймешь, Что нити Вселенной однажды рукой своей тронешь - То нити другие нечаянно вдруг оборвешь. И в страхе почувствуешь нити, как рвутся жестоко, И этой жестокостью все во Вселенной кляня, Ты тихо ко мне подойдешь, называя истоком, И станешь источником мне, чтобы влиться в меня.
****
По крышам рассвет и закат застучали дождем, Я вся в постижении стука: кому открывать? Рассвету открою - вольется вселенским ручьем, Открою закату - придет невозможностью спать. И станет носиться ночами в прозрачной тиши, И станет бессонною ночью меня забавлять, Вселенский ручей захлебнется, как смеешь ты спать? Рассвет и закат одиноко твердят об одном, По крышам гуляют дожди, как вселенская дрожь, Рассвет и закат умоляют: живи и пиши, Пока на бумагу из ручки - светящийся дождь. Пока прожигает бумагу Вселенной перо, Пока не упала на плечи коварная смерть, Рассвет и закат умоляют, мы все за одно, Про нас расскажи, ты должна, ты же можешь успеть. И ночью и днем умоляют: страдай и пиши, Пока еще льется на Землю доверчиво дождь, Открой свои двери навстречу Дождю и Душе, Пока они верят в тебя и пока ты живешь!
****
На холодной стене деревянного рая Начертала рукой "помоги" и "прости", И в последнем полете рука, умирая, Прошептала соцветием пальцев - "пусти". Отпусти, я устала входить через стены, И, войдя, целовать чей-то скорбный порог, Мой блуждающий Дух, как казалось, нетленный, Прохожденьем сквозь стены озяб, изнемог. Он в бессилье застыл перед новой стеною, Что сложилась из бревен в извечное "Ты", И блуждающий дух мой рукою немою Начертал безысходно "прошу, отпусти". Ряд незначащих фраз нацарапан на стенах И последняя фраза, как давняя боль Прижилась изнутри и сковала, как пленом, Перед новой стеною, что стала с тобою.
****
В двух шагах от греха задрожала, опомнясь, Умирала Земля, чтоб родиться из тьмы, Первой строчкой рассвет начинал свою повесть, Называя ее независимо "мы". И взлетала строка на волне подсознанья, Но сознанье твердило "не верю" и "врешь", Подсознание стало крестом в наказанье, Убивая уверенным "после поймешь". Не пойму, не хочу понимать свою слабость, Но взлетала в рассвете струною строка, Непонятно кому поклоняясь и каясь, Выводила иное, рыдая, рука. Оживала Земля в каждой пролитой строчке, Независимым "я" в независимом "мы", И дрожали глаза, этим светом наполнясь, Вдруг увидев себя, но с другой стороны. В этом взгляде смешались остывшие тени, Оживали следы от невидимых ран, Превращаясь в рассказ о грехе и спасенье, В ком-то посланном свыше, что Господом дан.
1 комментарий:
Происхождение любви,
Происхождение надежды,
Неведом во вселенной путь
В наш мир неверящий и грешный.
Он высшей послан нам рукой,
Чтоб мы рождались, умирая,
Поняв, что в каждом, кто рожден,
Звенит вселенная живая.
И холод призрачный ее
Лишь для рождения во Свете,
Чтоб мы смогли принять Любовь
На нами проклятой планете.
****
Грустна обитель нелюбви,
Там ветер в стенах поселился,
Все перепутав, вновь внутри
Пожил мгновенье - и разбился.
Приходит новый ночевать,
И стены вновь его ласкают,
И верят в царствие его,
И по-тихоньку умирают.
Дрожит обитель нелюбви,
Холодной ветренной порою,
Всепостигаема внутри
Непостижимой высотою.
Где на уступах лишь орлы,
Переведя свой дух, садятся,
Глядя на стены нелюбви
С одной лишь боязнью сорваться
С невероятной высоты,
Что нет, непостижима ими,
И кто там будет разбирать,
Что ей за истинное имя?
****
Купола над Землей, купола,
Как нарывы на проклятом теле,
В зеркалах отраженное "я"
Молит церкви, чтоб церкви успели
Разорваться над миром бедой,
Закружить над Землею метели,
Освященные высшей звездой,
Чтоб спасти мы друг друга успели.
Ели слышным дыханьем своим,
Уводящими в небо стихами,
Взглядом, пролитым в небытие,
Отмоленными в горе грехами.
Все простившими в смертный свой час,
Всех простившими, тех, кто не с нами,
Чтобы встать и поверить в любовь,
И взойти на Голгофу Богами.
****
Бесполезно молиться Богам,
Если Боги в деяньях неправедны,
Бесполезно касаться к деньгам,
Если деньги у нищих украдены.
Бесполезно молиться свечам,
Если свечи неверьем развенчаны,
Бесполезно иконе внимать,
Коль икона - предавшая женщина...
****
Когда себя найти не в силах,
Придет рассвет и, погодя,
Себя найдешь в глазах любимых,
Как свет в мелодии дождя.
И что случится на рассвете
Никто не знает, даже Бог,
Лишь только дождь в глазах любимых,
Что стать собой тебе помог.
****
Если миром правит красота,
Значит ей один удел возможен,
Распластаться знаками креста,
На мече, что вытащен из ножен.
И застыть мольбой на острие,
Превратясь в рожденного ребенка,
Чтоб от страха дрогнула рука
У Землей рожденного подонка.
И взывать молитвой с высоты,
Истекая болью и печалью,
Если миром правит красота,
Только красота, а не отчаянье.
Бередить ослепшие глаза
Теплыми и близкими устами,
Звать издалека, не возгордясь,
Мудрыми, как время, голосами.
Быть способной бедственных понять,
И принять вселенскую усталость,
Если миром правит красота,
Только красота, а не бездарность.
****
На Земле опять восходит ночь,
Припадешь к Земному листопаду,
И на свете все, чего не ждешь,
Станет за мучение наградой.
Отмолились листья в тишине,
И взлетели каплями на очи,
Ты одна на проклятой Земле
Станешь все предвидеть и пророчить.
Станешь жить дыханием миров,
Что взорвутся болью среди ночи,
Чтоб тебе предсказывать Любовь,
Только лишь Любовь, чего же больше?
****
Кому принадлежит твоя Земля,
И лист, что на Земле проснулся утром?
Ты мне ответишь, время погодя,
Проснувшись? в озаренье неба мудром.
И станешь видеть радужную ночь,
И Землю в дымке голубой нетленной,
И озарятся разумом века,
Что мы принадлежим одной Вселенной.
И ты, и я, деревья, и Земля,
Всего лишь штрих и сотворенье тайны,
И вряд ли вновь поднимется рука
Исполнить взрыва реквием печальный.
****
Умирает на ноте страдания
Дерзкий миг покоренья стиха,
Вознесется струна отчаянья -
Станет светом из далека;
Ты жива единственной музыкой
, Что с рожденья не в силах забыть,
Возведенную в степень страдания,
Возведенную в степень "любить".
Так живи не монашеской ризою,
Облачившись в нее едва,
Так страдай, повторяя в отчаянье,
Лишь единственные слова:
Чтоб там ни было, стану радугой,
Стану песней радости жить,
Стану жить возрождением разума,
И знамением слова "любить"!
****
Усыновление главы мечты
Происходило тайно и печально,
Застыла боль в мерцании свечи,
Что радостью была первоначально.
Сложилась из созвездий тишина
И опустилась на глаза туманом,
Сложилась сказка в бытие огня,
И в радость, окрыленную обманом.
А, может, в этом тоже высший смысл
Жить лишь полетом радости, что строчке
Такой простой "я верю только в жизнь",
От самой первой до последней точки?
И снова ждать и радугу слагать
Сквозь слезы, пронесенные туманом,
До самого последнего рывка
Из мира, оказавшимся обманом.
Пусть этот мир останется собой,
Прощанье с ним пусть будет невесомо,
Чтоб где-то больше не родилась боль,
И не было молитв о жизни снова!
****
Синей птицы полет, разрушающей смерть,
Предсказать я хочу, но боюсь не успеть,
Разрывается связь, разрушается нить,
Я стараюсь простить, я хочу полюбить.
Я стараюсь понять в небо, где поворот,
Я хочу достучаться до тех, кто живет,
Хоть строкою печальной, но меркнет строка
Перед взглядом, что тайно зовет сквозь века.
Что сначала во мне разорвал тишину,
Что меня разбудил, и отправил в страну
Синих радостных крыльев, не знающих смерть,
И других я зову, но боюсь не успеть...
****
И краткое "жди", словно выстрел в ночи,
И краткое "верь", словно пламя свечи,
Твой лик освещает и бедствует вновь
В тебе запредельное слово "любовь".
Оно, словно крылья, несет в небеса,
Оно открывает надеждой глаза,
И снова восходит рассветом в тебе,
Единственным чудом в проклятой судьбе.
И хочешь - не хочешь, ты веришь и ждешь,
Что имя свое в вечной книге прочтешь,
Которую вновь дарят звезды, и вновь,
Бессмертную книгу "я верю в любовь"!
И "жди", словно ветер врывается в жизнь,
И бьется в дождях одинокая мысль,
Что, если жива ты, не будет конца
В осколках другого родного лица.
И, если ты веришь, случится в судьбе
Лицо, что сейчас в невозможном "нигде",
И небо сквозь пальцы растает в глазах,
И станет живым человек в небесах.
Он сядет напротив...
Мерцанье свечи...
"Жди!" - выстрелом снова
Из стылой ночи...
****
На вершинах невидимых гор распласталась Земля,
И глядела молитвенно в небо, свеченьем согрета,
Мне приснилось, что там, словно трещина - рана моя,
И зияющей ране молилась другая планета.
Вырывались цветы и пожары из раны моей,
И трясла лихорадка меня от невиданной боли,
И кричала Земля в резонанс страшной ране моей,
Потому что для раны в Земле предостаточно соли.
А планета не знала, как горю немому помочь,
А планета кружила над ней, словно райская птица,
И неистовал сон на бессильно опавших ресницах,
Унося бессознательный дождь в запредельное прочь.
Но расшила все тело Земли горем рана моя,
И страдаю во сне, и в планете невидимой тело,
А под утро во мне растворилась планета Земля,
И другая планета реальною раной болела.
И с тех пор я двойной этой раной лишь только живу,
В мире гордых полетов, и в мире рождений пречистых,
На планете невиданной муки за мир ледяной,
Потому как предчувствие взлета смогла от корысти очистить.
И пусть тело мое искорежит уродливый шрам,
И за все Бытие без любви кровь по лику размажет,
Я готова из раны одна в небо выстроить храм,
И у храма молиться остаться, чтоб только он зажил.
****
Позови, если можешь
Несметные полчища духов,
И откликнутся листья,
И шепотом станет трава,
Закружит над Землею
Придуманный полчища слухов,
Обращенные в строки надежды,
И просто в слова.
Ты один в этом мире,
Кто слышит и чувствует тени,
От растений к тебе
Протянулась незримая нить,
Опустись перед нею
Единственной лишь на колени,
И попробуй кого-нибудь
Слышать ее научить.
И попробуй служить вместе с ним
Тем невидимым духам,
Что живут в каждой Божьей травинке
И в каждом листке,
И прими в себя муки растений
В стремлении к мукам,
Без которых рождение Дня
Застывает в песке.
****
Если пишешь стихи,
Пусть они отзовутся в другом
Той слезой, что кричала в тебе
"Чтоб там ни было, - верю",
Даже если небо прольется
В Землю свинцом,
Превратившись в самую первую
В жизни потерю.
Если пишешь стихи,
Пусть они смеются в другом,
Самым звонком на свете смехом,
Смехом ребенка пусть строка
Вознесется в небесную высь
И усилится радугой музыки неба звонкой.
Если пишешь стихи, нет,
Если в них ты живешь,
Если ими ты дышишь,
И ими на свет ты явился,
Пусть они для другого
Станут живою водой,
И первым вздохом ребенка,
Что только родился.
Если пишешь стихи,
Если ты вдыхаешь стихи,
Если снятся тебе стихи,
Если стих - дорога,
Осознай себя нищим,
И милость у Неба проси,
Отдавая ее другим,
Как талант от Бога.
****
Пусть одинок строки итог,
Но слог умножился м выжил,
И засияла между строк
Дорога, посланная свыше.
Она вела из Бытия,
Где многих одиноки строки,
И лишь она была Судом
Над миром, строки чьи жестоки.
И лишь она была Земной,
И лишь она была небесной
Для многих одиноких строк,
Что, умерев, смогли воскреснуть.
Сплестись в один Земной венок,
Которым Небо увенчали,
И стать созвездьем высших строк,
И мук, рождаемых ночами.
****
Окрашен ветер радугой Любви,
Но о неверье радуга разбилась,
Родилась из осколков тишина,
Однажды в тишине и я родилась.
Изрезано осколками лицо,
Наверно потому так много боли,
Но вздрогнуло последнее звено,
Что было знаком чьей-то высшей воли.
Последнее звено горит внутри;
Моя земля последняя надежда,
О, говори мне ветер, говори,
Что я нужна Земле твореньем вечным.
Чтоб не посмела высшая строка
Звериному повиноваться крику,
Чтоб не смогла последняя слеза
Скатиться по немеющему лику.
Чтоб я смогла когда-нибудь понять
Смысл своего небесного рожденья,
Чтоб я смогла когда-нибудь принять
Смысл своего земного невезенья.
И, бедствуя, прощения просить
За все "не быть", рожденные ночами,
Чтоб не смогла я боль свою забыть,
Чтоб стали руки вечными свечами;
Которые горят, как маяки,
Пусть незаметно их, порой, свеченье,
Что родилась я, и что я живу
Для радужного ветра возвращенья.
****
Может летний усталый сон
Прикоснется к тетради Вечной,
Может вырвется снова стон
Невозможностью жить бесконечно.
Бесконечно цветы целовать
И вдыхать ароматы рассветов,
Невозможностью жить на Земле,
Переполнясь звездных сонетов.
Может быть, но стонет Земля
Наяву под зла сапогами,
Может быть, но распяли Любовь,
И становятся люди врагами.
Прерывается звездный сон
И собой укрепляет руки,
И не смогут звездные муки
Больше вырвать отчаянья стон.
О Звезда, запредельный мой дом!
Дай мне силы подняться и выжить,
Дай мне силы тебя лишь слышать,
Когда хаос вьется огнем.
Дай мне силы хоть чем-то помочь
Всем страдающим ежеминутно,
Я пока остаюсь с Землей,
Я уверена в том абсолютно!
****
Как в небесах я чувствую свой дом,
И с этим домом нереальность встречи,
Мой мертвый снег напомнит о былом,
Телами звезд обогревая встречи.
В пустыне ночи тянется рука,
Далекий дом, прими мою усталость,
Я так люблю твой невозможный свет,
Что ночью еле вновь с Землей осталась.
Лишь потому, что верою живу,
Лишь потому, что верою родилась,
Лишь потому, что верою в тебе
Однажды на Земле я появилась.
Летит годами твой далекий свет,
Отчаянье мое летит веками,
Я так хочу сквозь миллионы лет
Земли родной дотронуться губами.
И в ней заснуть на долгие века,
Далекий дом! Услышь мя! В холод вьюжный
Я верую, мы встретимся с тобой,
Я буду ждать, я буду сколько нужно.
****
В мир мучений отправила муза
Самых лучших своих детей,
Стали дети Земли обузой,
И Земля становилась злей.
А Земля в них швыряла грязью,
Ах, как много ее у Земли,
В них стреляла руками мрази,
Только чудом они сберегли
Память высшую - память света,
Оживляющую алтари,
И чем злей становилась планета,
Тем талантливей были они.
Тем талантливей было слово,
И Вселенский чарующий звук,
Чем прочнее были оковы,
Тем острей становился слух.
И слагались в небе картины,
И дышали в них небеса,
Им тянули навстречу руки,
Скорбно сжатые муки глаза.
И святились руки глазами,
И глаза устремлялись ввысь,
И клялись самой высшей мукой,
Быть талантливыми клялись.
****
Вот мир на ладони в капле росы,
А капля дрожит, как ртуть,
И яд, извиваясь, в ладони скорбит:
Как жаль, чистоту не вернуть.
- Ты врешь, - я кричу, - ты капля росы,
И ртуть от ладони моей;
Я долго рожала в безумнейшем сне
Ртутных своих сыновей.
И капля глянула снова в глаза:
- О, Ртуть, ты меня прости,
- Если можешь, стань чистой водой.
Нет, то меня отпусти.
- Как отпустить, ты не знаешь всего,
Родина я твоя.
- Родина, как же тебя зовут?
- Плохо зовут, - Земля.
****
Что выше, Боже, чем Любовь?
Она свеченьем в Синих птицах,
Непостижимая, как Ты,
Как сон на сомкнутых ресницах.
Она живет лишь вне меня,
Внутри? меня ей слишком тесно,
О, Господи, не отбирай
Мое в свеченье этом место.
И если не достойна я,
И если я не сохранила
Свеченье, где живет Любовь,
Ее собою уманила,
Дай мне последний в жизни шанс,
Ее в себе взрастить из пепла,
Дай обожженною рукой
Согреть, чтобы она окрепла.
И переполнила меня,
Взметнув тебе навстречу птицей,
Что, Боже, выше чем Любовь,
Что в пепле, мучаясь, родится?
И крылья ей не опалить
О радость солнечного ветра,
Ведь обожженною рукой
На пепле та Любовь окрепла.
Так пусть она - лишь вне меня,
Так пусть она других спасает,
Что выше, Боже, чем Любовь,
Что мук Источника не знает?
Лети, мой счастья синий птах,
Будь всем реальностью и снами,
Что выше, Боже, чем Любовь,
Весь мир обнявшая крылами?
****
Одиночество, - что? Кто постичь его смог,
Тот навряд ли признается, что одинок,
Тот смеется в лицо, но в другое - едва,
Потому, как кругом лишь одни зеркала.
И одно лишь лицо отражается в них, -
Самый близкий до смерти на свете двойник,
Он ответит на все, что возможно спросить,
Он расскажет, как нужно страдать и любить.
Пожалеет, поймет, рассмешит, пристыдит,
Но однажды случится нежданный визит,
Зеркала, словно двери, откроет рука
И войдет человек будто издалека.
Он руками растопит искрящийся лед,
Он свое одиночество в нем принесет,
И свои зеркала, словно карты в руке,
А тебе показалось, он шел налегке.
И, наверное, встретятся ваши глаза,
Ты таких отражений пока что не знал,
Взглядом встретятся ваши потом зеркала,
Закричит в них, не ведая вас, пустота.
И взметнется предсмертный отчаянный крик,
И остывшего царства, где жил твой двойник,
Взгляд навстречу живой не посмеет остыть,
И уйдет одиночество в царство "не быть".
****
Куда мне до тебя,
Мой друг, один из многих,
Ты лучше и добрей,
Ты преданней меня,
Ах, мне бы так прощать,
Как ты простил убогих,
Ах мне бы так, как ты
О счастье рассказать.
Спасибо, что судьба
Была к нам благосклонна,
Спасибо, что дала
Нам встретится Земля,
Ты смотришь мне в глаза
И шепчешь мне бездонно:
- Спасибо, что ты есть,
Куда мне до тебя...
****
Мой час последний - в руки поминутно
Ты собери и сохрани в себе,
Я буду не последней и не первой -
Единственной в твоей Большой судьбе.
И этот титул пусть оставит право
Однажды лишь тебе мне приказать,
Мой час последний в руки поминутно!
Чтоб в мире Том моим любимым стать!
А в этом мире пусть дает мне право
Не замечать, не отвечать, не знать,
Как и тебе не петь "Люблю!" во славу,
А просто быть и просто рядом стать.
****
На твоих замолчавших губах
Я глазами рисую "откликнись",
Перейди через горе и страх
С неизбежностью смерти не свыкнись!
Тихо вымолви имя мое,
И свое - восклицательным знаком,
Помни в вечности имя свое,
Что родилось любовью, не страхом.
Говори, я прошу, говори
То, что хочешь и то, что рисуешь,
Даже то, я прошу, говори,
Что сейчас говорить не рискуешь.
Я пойму, я способен понять,
Как страдают свинцовые губы
Невозможностью Слово сказать,
Что хрипит только мукой сквозь зубы.
Обрывается где-то внутри
И над миром - отчаянным звоном,
Говори, я прошу, говори,
Все спасая на шаре огромном;
Гулубом из стекла и воды,
Из мечтаний и адовой боли,
Говори, я прошу, говори
По веленью невидимой воли.
Пусть услышат тебя сквозь века,
Пусть взлетают, но только к рассветам,
Говори, пусть приходит строка,
Я тебя нарекаю - поэтом!
****
Подъемы в никуда и спуски в вечность,
Как мы запутались куда порой стремится,
Срывает ветер календарные страницы,
Где продолжение этапа - бесконечность.
Такая жизнь, скрипят лишь детские качели,
Для них подъемы-спуски слиты воедино,
И мы садимся, вспомнив детство на качели,
И опускаясь, поднимаемся, но мнимо.
Как хорошо, когда качели подгоняют,
Не различить тогда ни взлетов, ни падений,
И все зависит от усердия подняться,
И от усердия упасть от наслаждений.
А кто-то рядом эту сцену наблюдает,
В который раз он задержался у порога,
Но он упрямо все надеется подняться
На самый высший пик - небесная дорога.
Он наблюдает снова молча за качелями,
Одежда ветхая на нем всегда на вырост,
Ее пошили люди бывшие там первыми,
И он проходит мимо в ней, он просто вырос.
****
Если я от страданий и хаоса снова умру,
И закрою все двери, забыв напоследок проститься,
И, однажды уйдя в никуда, не вернусь поутру,
Если нервы не выдержат бреда, что в мире творится,
Вы почувствуйте сердцем меня, и простите, друзья,
Даже если вас память сожжет и завалит золою,
Вы придите к дверям и за слабость кляните меня,
Я почувствую вас и смогу, и вернусь, и открою.
****
Металось одинокою строкой
Над городом, над домом, надо мною
Дыханье вечной истины иной,
Которую восприняв, - не открою.
И бедствуют, согревшись, у Земли
Безгласые, безыменные тени,
Коленопреклоняясь у руки,
Несущей ничего, кроме сомненья.
Их радость лишь в "коленопреклонясь",
Где вниз ведут сомнения ступени,
Где адский хохот мудрствует и грязь,
И холод неоживших наваждений.
И лишь строка над миром, лишь строка,
Которую услышать не готовы,
Закружит гордым головы слегка;
О, не гордись... О, возлюби другого.
****
Повиновение мое - тебе обида,
Застыло в ужасе вранье, как знак вопроса,
Какое важное звено тобой разбито,
Что задержалось невзначай у глаз откоса?
Повиновение мое тебе ли? Что ты!
Повиновалась я тебе, - смотрела в небо,
Там набросала невзначай я точек россыпь,
И только i забыла где-то в мире "небыль".
Повиновалась не тебе, - тобой молилась,
- Повиновалась только мне, - ты так считаешь,
Повиновение мое тебе приснилось,
А потому меня при встрече не узнаешь.
Не узнаваемой тобой пройду и кану
В толпу, в деревья, в никуда, в созвездья, в звезды,
Но лишь не в память о тебе, но лишь не в память,
И лишь не в слезы о себе, но лишь не в слезы.
****
Кто на взлете разбит, кто камнем упал и затих,
Кто не выдержал слова, что сказано было недаром,
Пусть услышат молитву мою и молитвенный стих,
Что на небе прочла я для тех, кто упал под ударом.
Дайте руки свои, чтоб по жилам тепло потекло,
И осталось в руках не тепло, а надежда подняться,
И ладони поникших плетей превратились в крыло,
А крыло превратилось в рассвет и уменье смеяться.
Чтоб там ни было в жизни: паденье, отчаянье обид,
Или боль от предательств единственных, близких, любимых,
Чтобы не было смертью, что смерть про себя говорит,
Чтоб узнать по глазам наших близких, правдивых и мнимых,
Дайте руки, прошу вас согрею, насколько смогу,
Сколько хватит дыханья и дней до начала Дороги,
До которой мы все одиноки, как "все" на бегу,
И такие родные, когда нас позвали чертоги;
Дайте руки, ведь руки, чтоб звать коли сил нет сказать,
Посмотрите в глаза, если нет уж способности слышать,
Я попробую все, что возможно, я Небом смогу вновь зажечь
Жизни нимбы над теми, кто сдался, кто умер, но дышит!
****
Умолять бесполезно и я ухожу,
Затворив на последок крушением двери,
Сколько знали они разорвавшихся бед,
Но способность хранят в приходящих уверить.
Уходящих дороги ведут в никуда,
Двери помнили их, приходивших нежданно,
И стучала для них ожиданьем всегда
Бесконечная тайна сердец деревянных.
Снова робко стучат: "Кто там?" - тайна в ответ,
- Неизвестность и искренность, радость и споры...
Уходящим навстречу - открыть или нет?
Отпустить или пасть деревянным забором?
Уходящему слава, он признал, что чужой,
Как он честно идет, только под ноги глядя,
До двери только шаг, может он повернет?
Может, что-то забыл, может, просто присядет?
Этот вправду, наверно, попался чужой...
Фраза сломана дверью, и вдруг - озаренье!
Как посмела не слушаться правды иной?
Как посмела ударить ногой по доверью?
Умолять бесполезно, а я ухожу?!
Деревянный соперник объятья раскроет,
И заставит вернуться, и вновь умолять,
И поверит в меня, и пощечину скроет.
****
Кому беда, кому обида,
А мне - звезда, что не разбита
Бедой, обидой, злостью, спором,
И преднамеренным раздором.
Затоптанная в грязь ногами,
Омытая в грязи - стихами,
Не заходяще-успокоенная,
Мной для других опять отмолена.
У тех, кто снова - в грязь пинками,
Разбили - соберу руками,
А если руки будут грубы,
Осколки - поцелуют губы.
Оторопею, как все просто:
...Губами зажигают звезды...
****
Ну что осталось от тебя?
Взгляд в никуда из ниоткуда?
Слова "как хочешь" - не любя,
До исступленья: буду, буду?
Чем будешь? Болью и бедой,
Взойдя на эшафот страданий;
Чем будешь? Не самим собой,
В дороге, что открыта ранее?
Я за тебя собой плачу,
К тебе взывая неумело,
Как платит смертник - палачу,
Что знает лишь убийства дело.
И ничего, что их взрастит неслышная
Моя перегоревшая беда,
Цветами стану, что, взрастивши, выпущу,
И камни в той дороге навсегда.
****
Преждевременных слов напрасность
Задрожит у уставших глаз,
Наших бед небольшая разность
Обезумит, как в первый раз.
И себе не желая сознаться,
Вновь ответы искать - в суете,
В невозможности разобраться,
Все не те объяснения, не те.
И в бессилии слушать советы
Указующего перста,
Вновь стремимся понять ответы,
Отвергая, что все неспроста.
Но во снах одинаковых видим
Мы картину одну на холсте,
Где распяты с рождения Небом
Мы с тобой на одном кресте.
Молча держим один светильник,
Умоляя, чтоб он не погас,
И целуем распятья друг друга,
Что в мерцанье уставших глаз.
Уговоры смешны, снова времени мало,
Кто отмерить отважился время во мне?
И стекают по стрелкам минуты устало,
Превратившись в часы на кирпичной стене.
Смело падает в пропасть минутная стрелка,
Часовая застыла, карабкаясь вверх,
Что я снова сказать в этом мире забыла,
Чтоб сначала во мне свет часов не померк?
Может, то, что опасно смотреть в неизбежность,
Где глазами слепыми юродствует смерть?
Может, просто "опомнитесь", времени мало,
На бегу под ногами рассматривать твердь?
Уговоры смешны, и к чему уговоры?
Если в каждом на вырост из нас - циферблат,
Как охотник крадется минутная стрелка,
Чтобы выстрелить в память прошедших утрат.
Пригвоздить, обездвижив, к минуте текущей,
О прошедшей жалеть, это будто бы грех,
Чтоб следили глазами за стрелкой орущей,
Что ведет за собой в абсолютнейший верх.
Источником стать для тебя и рано и поздно,
Наш век неустанно стремится, чтоб слиться с ничем,
Вселенная гасит свечу, чтобы жить могли звезды,
И мы одинокие стали мгновением всем.
Источником стань для меня если время позволит,
Вселенная все рассчитала сама наперед,
Она неизвестные нити разводит и сводит,
Я буду молиться, что нас она также сведет.
Ты станешь источником мне, если только захочешь,
И, если когда-нибудь все же страдая, поймешь,
Что нити Вселенной однажды рукой своей тронешь -
То нити другие нечаянно вдруг оборвешь.
И в страхе почувствуешь нити, как рвутся жестоко,
И этой жестокостью все во Вселенной кляня,
Ты тихо ко мне подойдешь, называя истоком,
И станешь источником мне, чтобы влиться в меня.
****
По крышам рассвет и закат застучали дождем,
Я вся в постижении стука: кому открывать?
Рассвету открою - вольется вселенским ручьем,
Открою закату - придет невозможностью спать.
И станет носиться ночами в прозрачной тиши,
И станет бессонною ночью меня забавлять,
Вселенский ручей захлебнется, как смеешь ты спать?
Рассвет и закат одиноко твердят об одном,
По крышам гуляют дожди, как вселенская дрожь,
Рассвет и закат умоляют: живи и пиши,
Пока на бумагу из ручки - светящийся дождь.
Пока прожигает бумагу Вселенной перо,
Пока не упала на плечи коварная смерть,
Рассвет и закат умоляют, мы все за одно,
Про нас расскажи, ты должна, ты же можешь успеть.
И ночью и днем умоляют: страдай и пиши,
Пока еще льется на Землю доверчиво дождь,
Открой свои двери навстречу Дождю и Душе,
Пока они верят в тебя и пока ты живешь!
****
На холодной стене деревянного рая
Начертала рукой "помоги" и "прости",
И в последнем полете рука, умирая,
Прошептала соцветием пальцев - "пусти".
Отпусти, я устала входить через стены,
И, войдя, целовать чей-то скорбный порог,
Мой блуждающий Дух, как казалось, нетленный,
Прохожденьем сквозь стены озяб, изнемог.
Он в бессилье застыл перед новой стеною,
Что сложилась из бревен в извечное "Ты",
И блуждающий дух мой рукою немою
Начертал безысходно "прошу, отпусти".
Ряд незначащих фраз нацарапан на стенах
И последняя фраза, как давняя боль
Прижилась изнутри и сковала, как пленом,
Перед новой стеною, что стала с тобою.
****
В двух шагах от греха задрожала, опомнясь,
Умирала Земля, чтоб родиться из тьмы,
Первой строчкой рассвет начинал свою повесть,
Называя ее независимо "мы".
И взлетала строка на волне подсознанья,
Но сознанье твердило "не верю" и "врешь",
Подсознание стало крестом в наказанье,
Убивая уверенным "после поймешь".
Не пойму, не хочу понимать свою слабость,
Но взлетала в рассвете струною строка,
Непонятно кому поклоняясь и каясь,
Выводила иное, рыдая, рука.
Оживала Земля в каждой пролитой строчке,
Независимым "я" в независимом "мы",
И дрожали глаза, этим светом наполнясь,
Вдруг увидев себя, но с другой стороны.
В этом взгляде смешались остывшие тени,
Оживали следы от невидимых ран,
Превращаясь в рассказ о грехе и спасенье,
В ком-то посланном свыше, что Господом дан.
Откликнись........
Chat.Ru ПЕЙНЛЕМДСЕР: оПНХГБНДХРЕКХ, РНБЮПШ, НАНПСДНБЮМХЕ: йХРЮИ, хМДХЪ, ъОНМХЪ, яХМЦЮОСП рЮИБЮМЭ
Отправить комментарий